Помните, я писала книгу об алкоголе? «Женщина, которая пьет». | Книги Гриньової

Помните, я писала книгу об алкоголе? «Женщина, которая пьет». Так вот, я её забросила в войну. Только сейчас появились силы вернуться. Не знаю, есть ли у вас силы читать что-то не о войне, - но как есть. Пишу по-русски это.
Прочтите текст внизу и поймете, почему я бросила. Писать.

Откат

68 дней войны. 68 дней подряд я пила. Почти каждый день, начиная с маленького количества, заканчивая парой бутылок в одно лицо…

Откат.

Он случился со мной во время войны, в первый день, 24 февраля. С 1 января, попав в больницу с тревожным расстройством, я отказалась от всего, что меняет сознание - любое количество алкоголя с того момента вызывало у меня панику и страх того, что я не управляю своим телом, мыслями и решениями. Первые дни года я встретила в непреходящем кошмаре, 10 января я вышла из больницы и решила, что нет уж - больше никогда, никогда. Это получалось - до 24 февраля.

В момент, когда мы рыдали от новостей о летучих ракетах по всей Украине, проснувшись во Львове, в командировке, первой моей мыслью было «как я справлюсь со своими паническими атаками»?! Как в этом мире, не поддающемуся моему контролю, я смогу выжить? Как я смогу что-то делать? Как смогу принимать решения за себя и за этого парня (со мной в отеле проснулся мой сын)?

Ответов не было, гидазепама, прописанного врачом, хватало на неделю максимум, и, простояв очередь в аптеке с паникующими людьми, я поняла, что таких лекарств нет уже нигде. И тут подлая мысль о вине посетила мой мозг.
⁃ НУ ТЕПЕРЬ-ТО МОЖНО?!!..

Я как будто разрешила себе НЕ справиться, разрешила отпустить контроль, дала слабину. Друг в Киеве сфотографировал свою тележку из супермаркета, - ТЕЛЕЖКУ 24 ФЕВРАЛЯ (тревожная тележка?!) - и там было несколько бутылок рома. Конечно, первым делом я заметила их, - как ещё? И это дало мне очередную индульгенцию - я имею право не справиться с этим, когда война…

Мы выстояли ещё одну очередь - в супермаркет, где люди гребли всё подряд, и мы вместе с ними - гречку, туалетную бумагу, консервы. Было страшно, постоянно хотелось плакать, - от новостей, от очередей, от эвакуирующихся людей, которые пытались купить бензин, еду и лекарства.

В моей тележке оказалась бутылка вина и бутылка рома. Второе - «на всякий случай». На какой-то случай… Я не знала тогда ещё, какой, но уже в 12 дня, когда осталась в номере вдвоем с сыном, упаковав тревожные пакеты в багажник (кажется, у меня до сих пор хранится туалетная бумага и овсянка с того дня), я открыла бутылку красного вина, смотрела новости, - про цунами ужаса, про кровавый кошмар, который расползался по всей стране и больше ничего не имела смысла, ничего до этого…

Я смотрела, плакала и пила, меня ужасно трясло (и ещё три дня после), я понимала необратимость всего, что происходит в мире, в моей стране, в моей жизни, и хотела добавить этой необратимости сверху - своим вином, первым за полтора последних месяца. И мне было органично ок - пить красное вино из стакана и плакать. Ощущения затуплялись, реальность была менее пугающей, было очень жаль себя и по-прежнему непонятно, что делать.

Через семь часов, выпив две трети бутылки и выплакав примерно такое же количество слез, я села в машину и поехала на границу, - подальше от войны. Все посты тут - https://www.instagram.com/drinkdrunkdrunk/