Непридуманные #историивойны Эти истории выбравшихся из ада ок | Медиаоборона

Непридуманные #историивойны

Эти истории выбравшихся из ада оказались с продолжением. Следующего круга ада. Кому-то повезло вырваться из него. Кто-то еще живет надеждами и строит планы. Дай Бог, у них получится.

Фильтрационные лагеря. Глазами выживших

Мария Вдовиченко, 17 лет, часть вторая. В Мелекино мы попытались уехать на разбитых стареньких «Жигулях». Ехали под обстрелами, но была одна цель: вырваться из этого ада. Доехали почти до Мелекино и тут наткнулись на блокпост «ДНР». Остановили. Спросили: «Мариупольские? Вам направо».
Нас направляли дальше и дальше. Таким образом мы попали в большую колонну из машин и людей, которые шли пешком.

Так доехали до Ялты, которая в Донецкой области. Там прятались 10 дней в старом пансионате, но родители решили все-таки двигаться дальше. И тут мы попали на фильтрацию в Мангуше. Лагеря было два: для пешеходов и для тех, кто был на машине.

Что такое фильтрационный лагерь, который видела я? Это не поселение. Это просто колонна автомобилей, среди которых ходят орки с оружием и контролируют, чтобы все были на местах.

Фильтрация устроена таким образом. На рашистский блокпост заезжает машина. Проверяют каждую складку и каждый карман на одежде, каждую сумку, бардачок и т. п. Мужчин раздевают прямо на улице возле машин. Ищут патриотические тату. Случалось, что не все проходили такую фильтрацию. Могли задержать часть семьи, остальные пассажиры должны были двигаться дальше. В машине. Было страшно, потому как люди выходили с допросов с глазами, полными страха. А некоторых не отпускали.

Наша очередь подошла в 23:00. Мы оказались последними в «рабочем дне» орков. Мама уже совсем не ходила из-за болезни. Ей и сестре разрешили на выходить – объяснили, что фильтрация начинается с 14 лет. Мы с отцом вышли. И нас повели в будку метрах в 200 от авто. Там нас с папой развели по разным комнатам.

У меня сняли отпечатки пальцев, отсканировали документы, проверили телефон. Я «им» не понравилась – задавали много провокационных вопросов о власти, о моей позиции, об Украине. В машину меня сопровождал орка. Он толкал меня и кричал, что я медленно двигаюсь. Я упала, разбила колено, но понимала, что если сейчас не побегу, то уже не вернусь к маме. Та увидела меня и запаниковала: что с отцом? Я не смогла ответить.

Отец вернулся минут через 40. Он вышел из будки и упал. Пытался вставать и снова падал. Но все же добрался до машины, сел за руль, и мы стартанули. Ехали, а вокруг шли бои. Прямой дороги на Бердянск не было – мост взорвали. Видели трупы, разбитую технику. У отца вдруг начались проблемы со зрением – он не видел. Скорее всего, это было результатом допроса, когда его ударили по голове.

От Бердянска до Запорожья мы миновали 27 блокпостов. И везде проверяли документы, спрашивали фильтрацию. Забирали всё – еду, теплые вещи, сигареты. На рассвете мы доехали до Орехово Запорожской области. Впереди были ежи и каменные глыбы. А потом мы увидели украинский флаг. И испугались. Подумали, что провокация. Нам говорят: «Не бійтеся. Це Україна”, а мы не можем поверить, что на своей земле.

В Запорожье поехали в больницу: у отца стало совсем плохо со зрением, мама с сестрой были измождены, мы все морально истощены и сломлены. Позже волонтеры помогли переправиться в Днепр. Там отец прошел полное обследование и теперь ясно, что в результате контузии один его глаз вообще не видит, а второй – словно через целлофановый пакет. Сказали, что лечение будет долгим и сложным. Сейчас мы во Львове. И до сих пор не можем поверить, что выбрались.

Если вы хотите рассказать свою историю войны - напишите нам на @mediaoboronabot