О сценариях и людях. С ранних лет я знала, что мне очень инте | а если так?

О сценариях и людях.

С ранних лет я знала, что мне очень интересны люди. О чём думает моя учительница по математике, когда на большой перемене на пару минут снимает строгое выражение лица и пьет кофе, мечтательно глядя в окно? Что вдохновляет любимого писателя так честно изливать душу на 400 страницах романа? Почему подруга Маша, когда я называю ее красивой, перед ответной улыбкой и тихим “Спасибо”, неизменно поджимает нижнюю губу? Всего на миг, но всё же. Почему?

До этого года я списывала этот интерес на витальное любопытство, особенность моего характера. Но недавно поняла, что дело не во мне, так у всех. Людям интересны люди, даже если они об этом не говорят, даже если не признаются и вообще сами об этом не знают. Понять это мне помогло изучение сценариев.

Многие сценарии строятся по такой схеме: есть герой, у которого есть проблема. Об этой проблеме он не знает (реже – знает), но ничего с ней не делает. Жиза (т.е. сценарист) подсыпает ему бед и препятствий, которые обнажают для героя эту проблему, подталкивают его к пониманию ее сути и масштаба. В итоге осознавший герой пытается ее решить. У него может получиться или нет. Также он может прийти к осознанию, что халепы не существует и она только в его голове, а может вообще умереть ничего не изменив и не изменившись. Тут уж как получится.

Если у героя нет конфликта, он нам не интересен. Если у него нет изъянов, плохих черт и guilty pleasure, мы ему не сочувствуем и не отождествляем себя с ним. Если у него нет проблемы, которую он должен решить, мы не будем за ним следить. Поэтому в фильмах и сюжетных играх есть драматическая составляющая – изменения героя, столкнувшегося с новыми обстоятельствами. Чтобы посмотреть на эти проблемы мы и ходим в кинотеатры, подписываемся на нетфликс и читаем книги в метро. Нам хочется решить свои проблемы, посмотреть какие они бывают у других людей, как они с ними справляются и к чему это приводят.

Людям интересны они сами, а значит и другие люди.