Пересмотрел вчера один из своих любимых фильмов. И «Леон» не | Where is my mind
Пересмотрел вчера один из своих любимых фильмов. И «Леон» непоколебимо закрепился в личном рейтинге лучших.
Со второго просмотра картина произвела какой-то немыслимый катарсис. Степень правильной экстравагантности ленты достигла наивысшего уровня, филигранно пройдясь по сложным, откровенным и остросоциальным темам.
А движения камеры, ракурсы и свет повышают позитивные впечатления, добавляя вовлеченности и погружения.
Несмотря на всю аморальность фильма, степень эмоционального диапазона, воздействующая на зрителя, просто колоссальна. И в контексте, фишка не в жестокости. Большинство боевиков 80-ых и 90-ых будут выдавать контент гораздо более грубого калибра. Тут удачно выразился Гэри Олдман: «Это не реализм, это не натурализм - это обостренная реальность».
Натали Портман – квинтэссенция качественной игры, сильной драмы и детской инфантильности. Простота подачи и сложность образа создают синтез, выдавая один из самых запоминающихся образов в истории кинематографа.
Если свести драматургическое предназначение героя к минимуму, получится банальная месть. Но то, через каких персонажей, через какую историю и как преподноситься материал – это превращается в виртуозную элегию о любви и смерти.
Пара слов о расширенной версии. Оказалось, моей любимой и одной из лучших сцен фильма не было в театральной версии.
Это сцена, где Матильда угрожает застрелить себя и играет в «русскую рулетку». Она идеально иллюстрирует внутреннее состояние героя и серьёзность её намерений. Ей нечего терять. Жизнь никогда не была к ней «благосклонна» и единственный шанс получить желанное отмщение, казалось, не может быть реализован. «Я хочу любви или смерти» – это всё, что осталось у Матильды.
Для самого Леона это сцена, где он качественно осознает свою отцовскую привязанность. Возникшее чувство страха за чью-то жизнь, которое он раньше не испытывал, показывает его истинные мотивы и любовь. Мощнейшая сцена.
Остальные сцены являются настолько хорошими и важными, что без них ни фильм, ни история неполноценны. Но абсолютно ясно, почему большинство из них для кинотеатров убрали. Тонкость интимного вопроса и без того смогла вызвать резонанс озабоченной касты зрителей.
И, кстати, только пересмотрев фильм в оригинале, начинаешь понимать всю культурную ценность следующего диалога:
Stansfield: Bring me everyone.
Stansfield's Man: What do you mean 'everyone'?
Stansfield: Everyone!!!
#Leon
