Георгий Мартиросян ЕСЛИ Я ЗАБУДУ ТЕБЯ, ИЕРУСАЛИМ «Я гладил ш | toska_poetry

Георгий Мартиросян

ЕСЛИ Я ЗАБУДУ ТЕБЯ, ИЕРУСАЛИМ

«Я гладил шишки. В их скорлупчатой нежности, в их геометрическом ротозействе я чувствовал начатки архитектуры». Чёрный алоэ в волосах Макса; механизм грубой фокусировки. Рыболовная сетка, в которой пятерня ныряльщика смешалась с кожей, слезшей с его пальцев. Серебряная проволока в траве. Его голая спина, мелькнув в развешенном белье, попадает на выходной экран. «Твоя рожа воняет сутенёрством утром». Диск зонта, выброшенный в воду, нагревается на солнце и теперь похож на апельсиновый камень, из которого строили дома в молодой Армении. Я приветствую тебя за превосходство в красоте. Мшанка сбрасывает тельце в рыгачки коровы. Я заикаюсь на русских глаголах, потому что нельзя ни забрать кого-то из нас отсюда, ни оставить здесь. «Откуда — прозрачный лепесток солнца?». Ось крайнего настоящего времени, тактильность Востока. Язык бессловесного паломника. Обвешенный и как будто униженный дорожными сумками, он заходит в пазик. Подсолнух выскальзывает из рук ребёнка. Мокрая тряпка прибита к окну. Я вспоминаю, как он улыбался мне в фацетном зеркале.