​​Весь свой тинейджерский период Гендель просидел в Галле. Он | Marco Concert

​​Весь свой тинейджерский период Гендель просидел в Галле. Он набирался опыта, как только мог — преподавал сольфеджио и пение, играл на органе и клавесине, руководил церковным хором и спорил с профессором богословия.

На пороге восемнадцатилетия он заскучал. Ему становилось тесно в провинции.

— Как учеба-то твоя? — подкалывал его совсем уже взрослый Телеман.

— Тоска, - отвечал Гендель, — видеть не могу этих святош. То нельзя, это нельзя. В театр ходить нельзя, смеяться нельзя, гулять без дела нельзя, на барышень смотреть нельзя.

— А что можно? — удивлялся Телеман.

— Известно что, — отвечал Гендель, — молиться. Молитва смягчает сердце и просветляет разум. Только я что-то совсем озверел. Уеду я, наверное.

— А что такое? — хихикал Телеман, — на барышень так охота смотреть?

— Да какие барышни, — сердился Гендель, — оперы я хочу писать, понимаешь? Я тебе уже говорил.

Гендель вообще легко сердился.

— Извини, извини, — шёл на попятную Телеман, — я помню, что ты говорил. По правде говоря, я спасибо должен тебе сказать. Помнишь, ты ко мне тогда в церкви подошёл? Я ведь совсем уж было собрался музыку бросать, мама меня ругала все время. Это несерьёзно, это не профессия... А тут ты со своими операми. Ты мне таким смешным тогда показался...

Гендель снова нахмурился и Телеман поспешно закончил:

— Короче, спасибо тебе, Георг. Хочешь, съездим к Букстехуде? Все ездят. Баха возьмём и съездим.

Гендель фыркнул:

— Какого Баха? Который то в церковь идёт, то из церкви? Та ни за что. Сам потом съезжу, может быть.

И Гендель уехал в Гамбург.

Автор — Мария Пустовит