Дела шли все лучше и лучше, а Листу становилось все грустнее | Marco Concert
Дела шли все лучше и лучше, а Листу становилось все грустнее и грустнее.
Франц понял, что как бы он ни старался, публике все равно больше нравятся зубодробительные пассажи, чем, скажем, Бах. И что его просветительские статьи, кроме него и Жорж Санд, почти никто не читает. И что миллион поклонниц никогда не заменят ему настоящей любви.
А между тем, новая любовь была совсем близко.
В селе возле Черкасс жила светлейшая княгиня Каролина фон Витгенштейн, дочка киевского миллионера.
Светлейшей княгиней она стала не так давно, а раньше была просто Каролиной Ивановской. С мужем у неё совсем не складывалось, мама выпихнула ее замуж в семнадцать лет за совершенно незнакомого мужчину.
Больше всего на свете княгиня любила молиться. Ещё она любила свою дочку Марысю. И выписывала ноты из Петербурга. Ноты иногда попадались такие, что хотелось сразу начать молиться — ведь смертный человек такого сыграть не может. Главным образом, это были произведения некого Ф.Листа.
Поэтому когда Каролина увидела в газете объявление, что Ф.Лист приезжает в Киев с концертом, она сразу же решила, что пойдёт. Цена входного билета была — рубль, деньги по тем временам немалые. Каролина на всякий случай купила сто билетов, принарядилась и поехала.
Концерт был потрясающий — Лист других концертов не давал, а только потрясающие. Княгиня каким-то чудом поймала Франца на выходе — чудом, потому что после концертов Лист любил исчезать, как дым. Такая у него появилась артистическая манера.
— Маэстро, маэстро! — закричала она, — постойте! Я тоже Вас играю!
Лист остановился и усмехнулся. Это была какая-то нестандартная фанатка.
— И как, — спросил он, — получается?
Каролине хотелось сказать, что да, получается, хотелось рассказать ему о себе — и рассказать что-то такое, чтобы он понял — она особенная. Она много думает, тонко чувствует и она пришла на этот концерт совершенно не случайно. Но она почему-то вспомнила своего нелюбимого мужа, который проигрывал ее деньги в игорном доме, маленькую дочку, которая пока почти ничего не понимала, всю свою несчастную, по сути, жизнь, и очень грустно сказала:
— Нет. Не получается.
Лист был добрый человек. Он уловил какую-то несоразмерную печаль в словах Каролины и решил ее утешить:
— Не расстраивайтесь, ни у кого не получается. Я сам еле выучил.
Каролина благодарно рассмеялась.
— Я давно выписываю Ваши ноты из Петербурга. У меня уже целая коллекция. С одной стороны — ноты, с другой стороны — книги.
— Книги? — встрепенулся Лист, — а что за книги?
— Да разные, — смутилась Каролина, — я, главным образом, философские и религиозные читаю. Я католичка.
— И я, — почему-то обрадовался Франц, — а как Вас зовут?
— Каролина, — совсем уж покраснела княгиня.
К середине жизни любое имя может стать роковым. Каролиной звали первую, почти детскую любовь Листа.
Княгиня почувствовала перемену в направлении его мыслей и расхрабрилась:
— Маэстро, могу я пригласить Вас в своё имение? Вам будет удобнее, чем в гостинице — гостиницы в Киеве ужасные. А у нас уютно и рояль есть.
Лист задумался, хотя уже понятно было, что он поедет. История начала приобретать знакомые очертания — у него так половина концертов заканчивалась.
— Ну что ж, — сказал он, — если Вы настаиваете...
И они уехали.
Автор — Мария Пустовит
