Несколько комментариев к предыдущему посту: 1. Приказ содержи | Шрам
Несколько комментариев к предыдущему посту:
1. Приказ содержит ссылку на Инструкцию о порядке проведения служебных расследований, но на сайте ГБР этой Инструкции сейчас нет, хотя и была ранее.
2. Согласно Закона «О ГБР» проведение служебных расследований - это компетенция Управления внутреннего контроля, но в состав комиссии включены и другие сотрудники ГБР.
3. Контроль за выполнением приказа о проведении расследования директор ГБР оставил за собой, тогда как в ГБР есть руководитель Управления внутреннего контроля, который назначается по такой же процедуре, как и директор (внешняя конкурсная комиссия из представителей ВР, КМУ и Президента).
4. На приказе нет грифа ДСК, что странно, учитывая перечень информации, которая в ГБР отнесена к служебной.
5. В приказе установлено, что выводы служебного расследования, при наличии оснований, нужно передать в Дисциплинарную комиссию. А если будут установлены признаки уголовного или административного правонарушения?
6. В Законе «О ГБР» установлено, что подразделение внутреннего контроля в случае обнаружения информации о возможном совершении работником Бюро уголовного правонарушения, обязано (!) немедленно (!) сообщить об этом Генеральному прокурору или его заместителю. Было ли установлено, сообщено ли?
И главное.
Данный факт очевидно окажет негативные последствия для всех находящихся в ГБР уголовных производств, поскольку ставит под весьма обоснованные сомнения их результаты.
Ведь могли быть уничтожены доказательства не только вины конкретного лица, наличия события преступления и других обстоятельств, что подлежат доказыванию, но и доказательства невиновности, других обстоятельств исключающих или смягчающих уголовную ответственность.
Напомню, что согласно ст. 62 Конституции Украины «усі сумніви щодо доведеності вини особи тлумачаться на її користь».
Следовательно, все эти сомнения нужно как можно скорее развеять, проведя независимое, всестороннее и непредвзятое расследования данного факта, установив перечень уголовных производств, в которых были уничтожены доказательства, и фактические данные, которые содержались в этих доказательствах.
