Уникальность машины создает для 'Формулы 1' своего рода 'ауру' | roguelike theory
Уникальность машины создает для "Формулы 1" своего рода "ауру", пользуясь термином Беньямина. Если для него примером ауры было ощущение, что мы испытываем, находясь в пространстве перед уникальным произведением искусства – здесь речь идет о времени, поскольку, даже следя за "Формулой 1" по телевизору, мы оказываемся в уникальном моменте, в который мы понятия не имеем, что перед нами за машина и как она будет ехать. И этот момент мы разделяем и с гонщиками, с инженерами, которые создали эту машину: они точно так же не знают, как именно поведет себя то, что они лишь месяц назад изобрели. Она может сломаться, она может быть медленной, она может плохо или странно ощущаться. Именно последнее, неожиданно плохо ощущающаяся машина, в итоге убило величайшего гонщика "Формулы 1" Айртона Сенну, который водил настолько на грани, что без абсолютного взаимопонимания с машиной выжить было бы невозможно.
Мы привыкли к отсутствию у технологий "ауры", потому что мы привыкли к тиражности технологии (ее "технической воспроизводимости") – машины, компьютеры, алгоритмы обычно входят в серии, и их поведение быстро становится известным и предсказуемым. Здесь мы сталкиваемся с редкой технологией, у которой нет технической воспроизводимости – которая абсолютно уникальна во времени, каждый год, и даже каждые выходные в течение года. Это достигается за счет больших денег на исследования, затрачиваемых каждой командой – придумать спорт с технологией без воспроизводимости без необходимости таких вложений было бы нереально, это своего рода невоспроизводимый proof-of-work. (И, пожалуй, помогают меняющиеся каждый год правила, которые постоянно открывают пространства и направления для новых технических решений).
Компьютерные симуляции, в будущее которых многие верят, и которые бы вернули воспроизводимость, для Формулы 1, по-видимому, практически невозможны. Дело не только в неразрешимости диффуров, описывающих аэродинамику. Дело еще и в том, например, что на тренажерах практически невозможно симулировать один из самых главных источников данных для гонщика: направление и мощность перегрузок, которые позволяют ему чувствовать своим телом ускорение машины. Если зрение и слух поддаются легкому обману, то ощущение ускорения не подделать никакой тряской кресла – для этого понадобился бы не более и не менее, чем невообразимый аппарат искусственной гравитации. А задача инженеров – не просто создать быструю машину, но такую, которой человек мог бы управлять, понимая происходящее своими зрением, слухом и задницей, и без симуляции ощущений последней о симулируемости/воспроизводимости речь не идет.
Меня мало интересует обычный, человеческий спорт (генетика и дисциплина? я интересуюсь всем противоположным), но "Формула 1" это соревнование настоящих человеко-машинных гибридов. Болид в ней – не просто инструмент, но напарник, строптивый и непредсказуемый, требующий подхода, и при этом в конечном счете тоже являющийся результатом человеческого труда. Если соревнования между людьми и компьютерами в играх типа шахмат кажутся чем-то, что было или будет однажды раз и на всегда разрешено, то кооперация человека и машины останется зрелищной даже в далеко представимом будущем, где в машинах был бы мощный ИИ, а в людях – аугментации и генетические изменения. Но в конечном счете видно, что "ауру" такому спорту создает лишь уникальность капитала, в этом спорте участвующего. Боюсь, что именно капитал, а не блокчейн, останется единственной возможностью технологии удержаться за настоящую невоспроизводимость – "ауру".
