2021-02-21 16:17:25
Воскресенье у нас посвящено академической музыке 20 века. Идем по году в неделю и смотрим как она менялась и насколько мы с ней знакомы даже если ни разу не слушали первоисточники.
1922 год. Пауль Хиндемит, Сюита для фортепиано «1922» op. 26.
—
Сначала о том, что было в 1922 году. Появилось образование СССР, Ленин пишет неофициальное завещание и готовится помахать ручкой, напоследок заявляет о невозможности прекращения террора и необходимости его законодательного урегулирования. Умер Хлебников, Председатель земного шара. Который за несколько лет до этого совершил «великое харьковское сидение», в которое уехал из Москвы на крыше поезда под охуение Маяковского. В Харькове тусил у Синяковых, прятался от Деникина в психбольнице Сабурова дача и вдохновился чекистом Степаном Саенко, которому посвятил «Председателя чеки» с упоминанием концлагеря на улице Чайковской. Другой, украинский футурист, Михайль Семенко, еще не перебрался в Харьков, но издал журналы «Семафор у майбутнє» и «Катафалк искусства», сформировал идею диалектической гибкости, которая позволила продержаться украинским панфутуристам дольше русских (не в жизни, а в искусстве) ЛЕФов и качаться с последними, публикуя диссы друг на друга.
В Западном мире, родине левых идей (которые они воспринимают не так в лоб), обнаружили гробницу Тутанхамона. Нильс Бор получает Нобелевку. В кино смотрят «Носферату. Симфония ужаса», выходят «Сиддхартха» Гессе и «Замок» Кафки.
—
Но ладно, музыка у нас. И @piano119 объясняет.
Своеобразный срез большого города Веймарской республики начала 20-х. Образ собирательный, но, думаю, прежде всего Хиндемит имел в виду Берлин со всеми его прелестями и недостатками, воспетыми (ха-ха) Набоковым. Никогда не был в Берлине, но из того, что доводилось про него слышать и читать, мне кажется, он сегодняшний во многом напоминает, тот, тогдашний. Такой себе ТРЦ: где «Т» может быть и тусовочно-, и театрально- и даже торгово-, ну а «РЦ» развлекательный центр. Подставлять первую часть можно как по отдельности, так и скопом, в разных комбинациях по вкусу, настроению, цвету и запаху. В зависимости от ситуации.
Моя ирония здесь, если и есть, то исключительно добрая, а вот у Хиндемита наоборот: саркастически-ядовитая. По сути, это манифест. С одной стороны - прощание с изжившей себя (по мнению Хиндемита) романтической чувственностью, а с другой - протест против клишированности человеческого сознания, стандартизации чувств, желаний и мыслей.
Хиндемит берёт старинный жанр танцевальной сюиты, но вместо традиционных аллеманды, куранты, сарабанды, жиги и прочих танцев (например), использует современные ему.
Позволю себе процитировать своего интернет-знакомого Олега (фамилии не знаю):
«Город 20х годов — его улицы, утопающие в суете людей и машин, мир цирков, кабаре, мюзик-холлов, кружащийся в ритмах модных танцев, стали предметом творческого вдохновения. Композитор остро, точно и лаконично формулирует саму суть городской жизни. Где-то за фейерверком эксцентрики, гротеска, эпатажа (Марш, Шимми, Регтайм), под ворохом банальностей (Бостон), тихо звучит одинокий голос человека, потерянного в бурном потоке будней мегаполиса (Nachtstück)».
Nachtstück — ноктюрн по-немецки.
Сто лет прошло, а всё одно и то же. И не только в Берлине, конечно.
«Регтайм» из сюиты — самая популярна часть, его нередко играют отдельно и растащили на бисы. И вправду, очень эффектная штука!
А вот авторская ремарка к ней:
«Забудь обо всём, чему тебя учили на уроках фортепьяно. Не раздумывай долго о том, четвёртым или шестым пальцем ты должен ударить dis. Играй эту пьесу стихийно, но всегда строго в ритме, как машина. Рассматривай рояль как интереснейший ударный инструмент и трактуй его соответствующим образом».
dis — клавиша ре диез, она чёрного цвета.
Урбанистическая музыка набирает обороты, Хиндемит держит руку на пульсе, но переносит её из области изображаемого в область исполнительства.
Играет Святослав Рихтер, запись 1989 года (его золотой период):
486 viewsedited 13:17
З
